В самом начале своей архитектурной практики вы несколько лет проработали в «Дольник и К» - мастерской Александра Дольника, человека, изменившего Днепропетровск. Чем запомнилось это время?

Я работал в мастерской Дольника сразу после окончания Академии с 1998 по 1999 год. В этот период там культивировалась архитектура, здорово отличавшаяся от модернизма, который ставился нам в пример на архитектурном факультете. Настольные книги с творчеством Майкла Грейвза, Марио Ботта, Альдо Росси, Рикардо Бофилла шокировали меня, но также обогатили представлением о профессии. Сильнейшим впечатлением того времени стал разрыв между реальной жизнью и миром дизайна, в который я окунулся в первый год своей работы. В интерьерных объектах мы создавали отдельные миры на «вечные темы».

Вы застали «постмодернистский» период в студии Дольника, о котором он критически отзывался в одном из своих последних интервью, акцентируя внимание на том, что обращение к архетипам было заигрыванием с уровнем восприятия архитектуры заказчиками на тот момент. Тем не менее, этот период повлиял на дальнейшую трансформацию облика Днепра в ключе рационализма и на стратегию системного городского планирования под руководством уже главного архитектора Дольника. Что вы думаете о взаимодействии архитектора-градостроителя с обществом и о роли личности в архитектуре?

Роль личности в нашей профессии невозможно переоценить, если речь идёт об архитектуре, как акте творчества, а период начала века был именно таким. Зарождался новый класс заказчиков с соответствующей типологией объектов, несвойственной советскому периоду: частный инвестор, который нуждался в новых архитектурных символах. Обращение к архетипам – вневременной творческий метод – являлся одним из эффективных способов избежать хаоса. Поэтому местный архитектурный постмодернизм того периода – уникальное явление, зафиксировавшее важный и драматичный виток развития общества без осознанной самоидентификации, ищущего новые ориентиры.

Для меня это – время архитектурного романтизма, преемственности в творчестве разных архитектурных поколений. Время, когда градостроительный совет, почти полностью состоявший из выходцев ведущего проектного института «Днепргражданпроект», мог влиять на будущий облик города. Его оценки во многом базировались на комплексном подходе даже при решении локальных задач.

Каким образом произошел переход к «честной архитектуре»?

«Честная архитектура» - это предмет поиска для любого хорошего архитектора. Она является эффективным ответом на вызовы времени и общества и равносильна стремлению приблизиться к абсолютной истине, помогающей освободиться от стереотипов и архаичных традиций. В моем случае сочетание ограниченных ресурсов заказчиков и необходимость развития помогли в творческом поиске на этапе становления, и вместе это сформировало собственный подход к работе.

В 2011 году прошёл международный воркшоп «DneРroject», на котором архитекторы Днепра и Харькова совместно с архитекторами из Нидерландов, Германии и других стран работали над территорией левобережной части города. Интересно, что европейские коллеги восхищались местной самобытной советской архитектурой модернизма и поражались «синдрому Макдональдса» на одной из городских площадей. Там заурядная конвейерная застройка неожиданно получила продолжение, и даже цитирование в других объектах. В своём же проекте в рамках воркшопа наша команда в поисках новых решений максимально опиралась на природные особенности местности и культурное наследие. Работе предшествовал всесторонний анализ территории: социологический, исторический, транспортный, экономический. Это сильно отличалось от первоначальных, довольно радикальных намерений освоения этого участка, где криволинейные улицы выравнивались, а частная застройка вытеснялась высотками.

В Днепре существует «Концепция застройки высотными зданиями исторического центра Днепропетровска», разработанная «Дольник и К» - подобного документа нет ни у одного из украинских городов. Она не предусматривает ограничений по этажности, так называемых «голубых линий», но ограничивает сплошной фронт – не более 200 м по ширине, чтобы высотки не заслоняли солнце. Вам приходилось работать в историческом ареале? Насколько этот документ влияет на застройку в центре города?

“Концепция застройки…» не является формальным регулирующим документом. Визуализации фирмы Дольник и К – видение возможной будущей застройки центрального городского холма, где переосмыслен и адаптирован к современным на тот период реалиям основной сюжет крупной градостроительной работы коллектива под руководством Евгения Яшунского. Там город рассматривался как единый градостроительный ансамбль. Важной её частью была идея застройки вершины центрального холма в виде своеобразной короны, композиционно акцентирующей главный духовный центр - площадь с храмом, заложенным при основании города. Уникальность проекта заключается в комплексном объемно-пространственном решении застройки в масштабах всего города, ее органичном соединении с природным ландшафтом и рекой. Наиболее интересным в «Концепции» семидесятых годов я считаю именно масштабный комплексный подход и методы работы с городской средой. Современные местные архитекторы довольно долго рассматривали свои проекты в контексте общепринятой в профессиональной среде концепции, решая локальные задачи. Ансамбль «Крутогорный» – наиболее яркий проект, представляющий идею застройки главного городского холма.

Но время не стоит на месте. Сегодня эта концепция не стыкуется с действующей градостроительной документацией. С одной стороны, существуют высотные ограничения в историческом ареале, в охранных зонах памятников архитектуры. С другой – ничто не мешает в рамках действующих законов и ДБН строить высотные объекты в любом другом месте. За это время абсолютно изменился идеологический смысл формирования общественных пространств, но попытки комплексно осмыслить данный вопрос только предпринимаются. Художественные и композиционные условия не являются критериями качества при проектировании и экспертизе – требования нормативов на это не распространяются. Да, мы работаем в рамках новой градостроительной парадигмы. Для сохранения местной идентичности городам важно иметь региональные требования к застройке, учитывающие местные особенности, иначе существует большой риск превратить ее в эстетический ад современного Киева. Впереди большая совместная работа горожан, власти, бизнеса. Ее модераторами должны выступать, в том числе, архитекторы.

Мы проектируем в историческом центре. Первый объект в историческом ареале по нашему проекту – бизнес-центр «Трипольский» (2002 год) – строился в тот самый «период романтизма». Его характеристики являются прямой реакцией на историю и бурное развитие окружающей застройки того периода. Мне кажется, что получился объект в духе именно днепровского постмодернизма.  Сегодня по нашему проекту строится новый объект – его этажность выдержана по ДБН, а планы соответствуют бизнес-программе заказчика. Форма практична и утилитарна, масштабность фасадов и отделка выражают наше видение нового объекта в контексте окружающей застройки.

Днепр располагает самой длинной набережной в Европе, которая проектировалась пятьдесят лет назад и на то время выполняла множество технических функций, однако совершенно не затрагивала рекреационные. В 2018 году вы представили урбанистический проект реконструкции промзоны по ул. Княгини Ольги, связывающий центр города пешеходным бульваром с Набережной и Речным вокзалом. Проект масштабный, амбициозный, включающий в себя реконструкцию Речного вокзала и набережной. Какова вероятность его реализации? Заинтересован ли город в поиске инвесторов, ведь этот проект откроет доступ к водным ресурсам и создаст новую зону отдыха для горожан?

Превратить набережную в рекреационное пространство, соединить ее при помощи бульваров с центральным проспектом – идея в рамках работы коллектива Евгения Яшунского, о которой я говорил выше. Наш коллектив во время воркшопа предлагал не революцию, но способы реализовать важную стратегическую инициативу в обстоятельствах, когда это казалось уже невозможным по ряду причин. Естественно, мы осовременили и гуманизировали идеи полувековой давности, придав человеческий масштаб и даже какую-то камерность преобразуемым пространствам.

Проект реновации и трансформации части Речного вокзала в бизнес-центр – это частный заказ. Мы работали над фрагментом крупного объекта и восстановили первоначальный облик здания. Благодаря публичной огласке работу заметил город и целиком выкупил здание. Сейчас ведутся работы по превращению объекта в общественный центр. Будут использованы наши материалы по изменению транспортно-пешеходной схемы на прилегающей территории, формированию нового публичного пространства между бульваром и набережной. Детали проекта мне неизвестны.

Город заинтересован и намерен пошагово реализовывать стратегические планы. На мой взгляд, стоит рассматривать вопрос ещё шире: активно исследовать и резервировать важные для городских нужд территории. Предусматривать, например, связи с набережной, новые публичные пространства за пределами центральной части города.

В последние годы Днепр уделяет внимание качественной урбанистике – появилось несколько пешеходных бульваров, связанных общественных пространств, променад-аллей. Насколько горожане воспринимают такое развитие? Не считают ли, что за эти деньги лучше «равномерно подкрасить фасады»? И что думаете вы, как профессионал?

Точечные уникальные объекты и комплексное рядовое благоустройство должны дополнять друг друга. Ни в коем случае не стоит их противопоставлять. Город на протяжении десятков лет был лишён возможности создавать оригинальные общественные пространства – в такой ситуации нелегко избежать некоторого избытка эффектных художественных приемов. Однако все с огромным удовольствием пользуются новыми благоустроенными фрагментами городской среды. Например, реконструкция центральной части набережной Днепра сделала её главным рекреационным пространством города – теперь там каждый день прогуливаются тысячи горожан.

Вы являетесь участником «Архитектурной практики» - цикла открытых лекций и дискуссий, а также конкурсов в архитектурной академии Днепра. Таким образом, вы с коллегами создаете среду для низовых инициатив? Или данный проект имеет другие цели?

Это – инициативы группы архитекторов, чаще всего под эгидой Союза Архитекторов. Я считаю, что делиться идеями, знаниями и опытом – долг любого профессионала, также от этого процесса я просто получаю удовольствие.

Профессиональная архитектурная среда Днепра очень активна. Помимо «Архитектурных практик» вы с коллегами-активистами ежегодно устраиваете воркшопы или студенческий конкурс, переросший в фестиваль «Міста України». Насколько в ваши инициативы вовлечены горожане, например, общественные активисты? Способствуют ли подобные «практики» такой коммуникации или это не является целью?

Вовлечение в процесс заказчиков, то есть горожан, в лице представителей общественных организаций, экспертов из различных областей – необходимое условие успеха при работе с общественными пространствами. Важно, чтобы реализуемые проекты были идентифицированы как свои, ведь они создаются для жителей. Сегодня наши инициативы в этом направлении не так системны, как это делается, например, в Европе, и носят, скорее, декларативный характер. Но даже в таком виде это может помочь принятию проектов обществом.

Вы – один из наиболее ярких и узнаваемых представителей архитектурной школы Днепра. Ваш подход в архитектуре я бы выразила в трех словах: «масштаб, системность, ансамблевость». Как вы сами охарактеризуете его?

Это – функциональная и практичная архитектура, отвечающая вызовам сегодняшнего дня. Чаще всего наши проекты базируются на четырех измерениях: истории, местной среде, контексте и представлениях о желаемом будущем.

Чего вам не хватает в родном городе, как архитектору и как человеку?

Уже несколько лет мечтаю безопасно добираться до работы на велосипеде. Верю, что наступит тот день, когда смогу это сделать с удовольствием, а не из врожденного упрямства.